РОМАШКА.
Живописная лесная опушка, залитая солнцем, звонкие трели птиц, несколько дачных домиков на холме. Густая зелёная трава достаёт аж до пояса человеку, идущему по направлению к лесу. Человек в прекрасном настроении. Он бодро шагает по крапиве и подражает (правда, не очень удачно) переливам пичужек. Под мышкой у него фанера с холстом, в руках краски, две кисточки и маленькая баночка с водой. Художник выбрался "на натуру" из своей маленькой городской квартирки. У Валентина было настолько хорошее настроение, что даже мысль о складном стуле, оставленном по рассеянности в автобусе, не смога омрачить его. Художник выбрал удобный холмик на опушке и стал раскладывать свои кисти, холст и краски. Положив фанеру с холстом на колени, Валентин придирчиво осмотрел "натуру". Залитый солнцем благоухающий лес, ясное небо и даже дятел на одной из сосен - всё это вполне устроило живописца. И вот, мазок за мазком, Валентин начал творить. Очертания пейзажа на холсте постепенно наполнялись жизнью. Дятел улетел, но художник успел набросать его на стволе высокой старой сосны. Вдруг за спиной Валентин услышал странный звук.
"Как будто серебряные колокольчики звенят... Показалось?.."
Звук больше не повторялся, и художник вновь принялся рисовать. Колокольчики отчётливо зазвенели у самого уха живописца. Валентин повернул голову на звук и увидел маленькую, едва с его мизинец, хорошенькую девочку в белом платьице. За спиной у девочки трепетали прозрачные крылышки.
- Как красиво вы рисуете! – различил художник в звоне колокольчиков, - Это наш лес, да? Ох, как это, должно быть, трудно – рисовать!..
- Нет, совсем нет, - пробормотал опешивший Валентин, - Вы – фея? – спросил он в полнейшем изумлении.
- Конечно, фея! – рассмеялась девочка и перекувырнулась в воздухе, - А кто же я ещё? Не медведь же!
- Не медведь, - согласился художник, - Как же тебя зовут, фея?
- Меня... ой, меня никак не зовут, меня так долго никто не звал, что я забыла... Зови меня, - девочка задумалась, и колокольчики на миг перестали звенеть, - Зови меня - Ромашка.
- Почему ромашка? – удивился художник.
- Ну, просто на этой опушке много крапивы и ромашек. Крапивой я быть не хочу!
- Ладно, Ромашка так Ромашка. Только не мешай, пожалуйста, - и Валентин вновь принялся за картину. Мазок к мазку, из-под кисти выходит очередная сосна, скоро он будет прописывать траву и небо. Фея вела себя тихо.
«Вот ведь замечтался, привиделось,» - усмехнулся про себя художник, уже пять минут не слыша серебряных колокольчиков. И тут же вздрогнул.
- Ух ты! Дятел как живой! – нет, не привиделось. Ромашка выпорхнула из-за его плеча, - а можно, я попробую траву нарисовать?
- Попробуй, - кивнул Валентин. Фея обмакнула в зелёную краску ладошку и провела по наброску травинки сверху вниз. Получилась прямая зелёная палка.
- Не так, - Валентин стёр водой зелёную палку и несколькими штрихами нарисовал целый участок, - Вот, попробуй ещё раз.
Ромашка усердно смешивала краски и рисовала, что-то смывала, дорисовывала... Художник с улыбкой наблюдал за её стараниями, размашистыми мазками рисуя небо.
- Хорошо у меня получается? – спросила фея.
- Конечно, - уверенно отвечал Валентин, - Только здесь и вот здесь поправь.
- У тебя тоже неплохо выходит, - с видом знатока кивнула Ромашка.
- Я польщён, - рассмеялся художник.
И вот картина завершена, и оба живописца критически оглядывают своё творение.
- Здорово получилось! – воскликнула фея и от радости сделала в воздухе двойное сальто.
- Да, очень даже неплохо, - согласился Валентин. Он собрал кисти и краски, вылил в кусты воду из банки и сунул под мышку фанеру с холстом. Ромашка проводила его до просёлочной дороги.
- Подожди, тебя как зовут? – спросила она.
- Валентин, - улыбнулся художник.
- А ты ещё сюда придёшь с красками, Валентин?
- Разумеется, - уверил фею художник, До свиданья, Ромашка!
- До свиданья, Валентин, до встречи! – и фея улетела.
Да, разумеется, он вернётся.
