Есть проблема.
Рассказ был практически написан. Но дальнейшая часть мне категорически не нравится.
Требуется креативный подход и неординарное направление в котором могли бы развиваться дальше события.
Соавтору известность в веках гарантирую.

Я лежу и задумчиво разглядываю стену. Обычную стену подвального помещения, затянутую паутиной и покрытую коростой облупившейся штукатурки. Впрочем, стена это не всё. Если скосить глаза, мне видно окошко, в котором мелькают ноги проходящих людей. Пара симпатичных ножек, обтянутых чёрными колготками, задерживается на несколько секунд против окна. Рассмотреть их мешает тумбочка, в которую упирается моя голова. Хорошо бы спросить: «Эй, девушка, который час?», – поскольку о времени у меня смутное представление; но спросить я не могу, так как рот заклеен скотчем, а отодрать его не удастся – руки связаны сзади.
Пришел я в себя минут пять назад и пока это все впечатления, которые удалось собрать. Откуда–то тянет ароматами плесени и канализации. А чем ещё должно пахнуть в подвале? Внезапно я ощущаю, что к этим запахам примешивается хороший женский парфюм, которому здесь явно не место. Меня интересует источник, и я пробую перевернуться. Как ни странно, мне это удается, и слева от себя я вижу молодую женщину, которая одевалась явно не на китайском оптовом рынке. Женщина сидит на деревянном стуле с подлокотниками. Блондинка с правильными чертами: хорошо очерченный овал, высокие скулы, капризные пухлые губы, высокий лоб. Одно её несколько портит – она без сознания. Для поддержания вертикального статуса её руки прикручены к подлокотникам тем же скотчем. Скотч рождает чувство единения, это нас роднит, но явно, она – не тот человек, который объяснит, как я здесь оказался. Судя по наступающим сумеркам за окном подвала и внутренним ощущениям, я нахожусь здесь несколько часов и сейчас вечер. Значит, сегодня утром я ходил в редакцию…

Познакомил меня с редактором Вовчик, который накоротке знал половину литературной Москвы. Часа в два ночи я заехал в «Black Dog» и увидел его в компании какого–то типа и пары девчушек за столом, уставленным разноцветными коктейлями.
– Привет,  – полез обниматься Вован, попутно тыча пальцем в сторону типа, – я только что о тебе рассказывал. Думаю, вы можете быть полезны друг другу.
Устроившись за стойкой бара, мы с типом быстро выяснили степень возможной обоюдной полезности. Звали его Герасим, он был редактором нового, но быстро набиравшего обороты издательства.
– Понимаешь, – орал он мне в ухо, перекрикивая грохот танц–пола, – мы не делаем ставку на раскрученных авторов. Мы хотим вырастить свою когорту, свою плеяду молодых и талантливых, которые будут писать разумное и доброе. О вечном поговорим потом. Для начала нужно заработать какие–то деньги, а потом думать о вечности. Вован хорошо о тебе отзывался, и я согласен работать с тобой под его гарантии.
– А меня кто–нибудь намерен спросить, согласен ли я работать под его гарантии, – отреагировал я, прихлебывая пиво.
– Вот! – он назидательно поднял палец, – Это самый главный вопрос. Ответ будет симметричным.
Он полез во внутренний карман и, достав пачку стодолларовых купюр, отсчитал десять штук.
– Это аванс. Мне нужно, чтобы через два месяца ты принес роман о заложниках. Роман с хорошо прописанными деталями, мотивацией, психологией. Это актуальная тема и предложение должно удовлетворять спрос. Расписки не надо, дерзай, – он хлопнул меня по плечу и спрыгнул с высокого стула.
– Да! Здесь ты меня найдешь в любое время, – он протянул визитку из черного пластика с золотыми буквами «Издательство «Ренессанс» – 100% достоверности».

Роман продвигался плохо. Тема была жевана–пережевана блокбастерами и сказать в ней что–то новое не представлялось возможным. Лепить очередной сиквел не хотелось, и я мучительно пытался найти оригинальные решения. Через два месяца раздался телефонный звонок.
– Привет, это Герасим! Как наши дела? – голос звучал дружелюбно.
– Почти готово. Нужно кое–что почистить, прописать пару ключевых диалогов, – бодро ответил я, – и через неделю могу показать.
– Отставить через неделю. Сбрось мне на почту, я посмотрю, а завтра, к десяти часам, подъезжай по адресу на визитке.
– Хорошо, – сказал я, – куда отправить?
– В твоем ящике лежит письмо – адрес «Ренессанса». Действуй.
Я нашел адрес, вбил в аттач файл с романом и нажал «отправить».

Редакция находилась в районе Преображенки в старом, пятиэтажном доме. Я долго петлял по улицам, пока нашел нужный номер. Поднявшись на третий этаж, отыскал табличку с надписью «Ренессанс» и нажал кнопку. Дверь открылась без контрольных вопросов, хотя камеры я не заметил. Встретила меня классическая секретарша в белой блузке, длинной черной юбке и с тугим пучком черных волос на затылке.
– Герасим Андреевич ждет вас, – она указала на дверь с табличкой «Редактор».
Я вошел. За столом сидел маленький, лысый человечек, в больших, роговых очках. Он изобразил улыбку, вскочил из–за стола и потряс мою протянутую руку.
– Как дела? Как успехи? После того вечера голова не болела? Вы так налегали на пиво. Надеюсь, вы хорошо запомнили детали разговора.
Я изумленно смотрел на него. Между типом из «Black Dog» и этим коротышкой сходства было не больше чем между мной и Клаудией Шифер.
– Вы хотите сказать, что мы с вами разговаривали?
Он всплеснул ручками.
– Да не забивайте голову ерундой. Давайте поговорим о вашем романе, – он придвинул стопку листов и принялся перелистывать, поглядывая на меня. –  Я внимательно прочитал это. Буквально от корки до корки. И скажу вам – вы написали редкостное фуфло! Просто умопомрачительное по глупости и тупости произведение. Давно не встречал ничего подобного.
– Что, все так плохо? –  я растерянно пожал плечами, – Вернуть аванс?
– Давайте пока не будем рассматривать вопрос в этом ключе. Вам нужно переработать всю психологическую сторону взаимоотношений террористов и заложников. Стокгольмский синдром сегодня неактуален. Кроме того, у вас совершенно нет живости ощущений, реализма… даже натурализма, –  он стукнул кулачком по столу.
– Я хочу видеть живого человека, видеть, как страдают и через что проходят люди, которых держат в заложниках. И самое главное – мне нужна схема в мельчайших деталях. Представьте, что вы пишете новый «Крепкий орешек». Детальная проработка – кто, что и для чего сделал. Поработайте еще неделю–другую и дайте нам достоверный материал.
– Вам нужна инструкция по проведению терактов? – ехидно спросил я.
– Всё! До встречи, – он протянул руку, – Инга проводит вас.
Блузка отконвоировала меня до двери, и одарила прощальной улыбкой. В растерянности я шел  по коридору, повернул к лестнице, и тут, в лицо мне ударила пахучая струя.

Щелкнул замок, дверь подвала отворилась. На пороге появились двое мужчин. Один из них мог соперничать по комплекции с борцом сумо, второй выглядел как типичный представитель растаманской церкви: пестрый балахон, дред с вплетенными фенечками и здоровенный трубасик в руке. Не обращая на меня внимания, они подошли к женщине. Здоровяк наклонился и похлопал её по щекам. Женщина встрепенулась, открыла глаза. Растаманец взял стоявший у стены стул, придвинул, сел и, затянувшись, выпустил ей в лицо густой клуб дыма.