Мы в соавторстве с одной девушкой настрочили рассказ. Но он, с элементами розовых соплей.
Выкладываю начало.
Когда-то давно, когда мир походил на зеленую долину, когда звери понимали язык людей, а люди чтили законы природы, нимфы купались в серебристых ручьях Верхнего Мира Людей. И было так до тех пор, пока баланс не нарушился.
Вырубались деревья, строились дома, жужжали лесопилки, возводились заводы. Зелень лесов сменили высотные здания, чистые ручьи – водосточные трубы. Нимфам стало тесно в Верхнем Мире Людей и перешли они в иной мир, именуемый Зеленый Лес.
Миры существуют отдельно друг от друга, так давно, что люди перестали верить в чудеса, а нимфы в обыденность. Врата закрылись.
Но в один прекрасный день…
1
Милена
Я стояла едва ли не в конце, откуда был виден только краешек золотого центра поляны, руки плотно прижаты к Березе, которая тем временем что-то торопливо втолковывала:
- Подойдешь... спросишь... отопьешь глоток...
- Да, да! Помню! – нетерпеливо перебила я ее.
Лес сегодня казался незнакомым и заманчивым. Темные дыры теней утопают в высокой траве, птицы не поют, а шепчут заклинания.
Я – Новое поколение! Сейчас состоится церемония посвящения и самое важное событие моей жизни.
-Милена! - звонко крикнул кто-то и передо мной все расступились, пропуская в центр – вот, сейчас я пройду посвящение…
Сумерки сгущались. Жизнь в Зеленом Лесу текла размеренно и однообразно, каждый день в точности напоминал минувший. Единственное событие, способное украсить надоевшую мне монотонность – церемония посвящение юных дриад в Хранители. Это волнительное и таинственное событие бывает один раз в жизни, к этому годами готовятся!
Я трепетала от волшебного чувства, сгорала от нетерпения, но первым загадочным событием стало не мое посвящение, а появление в Зеленом Лесу диковинного рогатого существа, с жиденькой бородкой и четырьмя копытами.
Он ворвался в круг, образованный дриадами, на мгновение застопорился, уставившись на нас, и громким криком: «Бе-е-есы!» галопом пересек поляну. И тут такое началось!
- А-а-а! – заверещали дриады, бросившись кто куда.
Переполох у чудо-зверя открыл второе дыхание. Он встал на дыбы, настойчиво повторил свое: «Бе-е-есы!» и заметался по поляне.
- Спокойно! – заорала Ода – старшая сестра – силясь перекричать общий гул. Да кто ее слышал? Разве что я и то потому, что продолжала стоять в центре светопреставления, сжав кулаки, пытаясь унять разрастающуюся досаду.
Зверь подскочил к Леде, лягнул ее копытом, развернулся и выдал: «Ё-маё!». Колоритный, в общем, оказался зверь, в совершенстве владеющий непонятными речевыми оборотами. Это стало последней каплей.
- Сам ты бес! – не выдержав, рявкнула я, и под лихорадочными взглядами сестер бросилась догонять существо. – Негодяй!
Зверь проворно нырнул в заросли, я помчалась следом. Задыхаясь от возмущения, на которое имела все основания, я неслась по лесу.
Поймала я его довольно скоро. Вернее не я поймала, а Желтая Трава, зверь как раз пытался перепрыгнуть куст, и та прочно ухватила его шипами за задние копыта.
- Придурки долбанные! – сыпал зверь иносказательные выражения. – Не попадайтесь мне на глаза-а-а! Разорву дебилов! Пида…
- Хватит! – я пнула зверя ногой. – Ты хоть представляешь что натворил?! Ты сорвал церемонию посвящения! Моего посвящения!
Зверь барахтался на земле, не считая нужным отвечать. Мои плечи подрагивали, кулаки судорожно сжались.
- Что молчишь?!
Тут и сестры подоспели. Зверь понял, что его окружают, остервенело завопил свое неизменное: «Бе-е-есы!» и начал вырываться с большей прытью, уперевшись копытами в толстые стебли Желтой Травы. Словно не знал, что никому не по силам вырваться из ее хватки. Уж коли попался, жди милости. Только зверь продолжал упорствовать в своих намереньях, отчаянно бил копытами и выкрикивал все новые и новые слова при каждом ударе. Признаться, как бы жалко он не выглядел, но в каждом слове ясно читалась угроза.
- Поймали? – это Ода, взволнованно поправила зеленые локоны и подошла вплотную к чудо-зверю. Стараясь не обращать внимания на беспокойное перешептывание сестер, она плотно сжала губы. Обычно улыбающиеся и расслабленные губы, превратились в узкую напряженную полоску.
- Поймали, - буркнула я.
А толку-то? Ну, поймали, ну свяжем сейчас, а что это изменит? На востоке уже занимался рассвет. Время упущено! Это чудовище своим появлением испоганило такой волшебный день! Мой волшебный день!
Ода барабанила тонкими пальцами по стволу сосны. Признак глубокой задумчивости. По привычке, я сосредоточилась и потянулась к ее мыслям. Ураган эмоций обрушился на мою бедную голову. Недоумение… любопытство… страх…
Страх? Чего боится Ода? Я напряглась, пытаясь ухватиться за тончайшие ниточки разума сестры…
Ничего не вышло.
По приказу Оды принесли веревки и, с горем пополам, связали зверю копыта, хотя, на мой взгляд, лучше б ему заткнули тряпкой рот. Голос у зверя больно громкий, а речи красочные, обильно приправленные витиеватыми фразами.
Зверь побарахтался еще немного, покричал и обреченно сник. Испуганные глаза пробежались по дриадам, остановились на мне. Уж не знаю, чего ему в голову взбрело, но страх сменился недоумением.
- Ты кто? – спросила Ода, в ее сознание замелькали образы Плияд. Плияды предали нимф, обратившись в служителей Нижнего Мира. Зверь сорвал церемонию посвящения, вероятно, именно поэтому Ода пришла к выводу, что послан он Плеядами. Я насторожилась.
Связанный зверь уже не казался таким свирепым, несмотря на скверный характер и нежелание отвечать на вопросы.
- Давай по-другому, - кивнула Ода, - кто послал тебя?
Она оставляла подозрения при себе. Зверь не был расположен к откровенной беседе, высказав смачное: «бабье недоразвитое», демонстративно отвернулся. Ода нахмурилась
- Милена! Ты сможешь войти в его мысли?
- Что еще ожидать от бле-е-ендинки? – выдал зверь, обернулся, критически осмотрел роскошные волосы Оды и презрительно фыркнул. - Не бле-е-ендинка, а один хрен – дура.
В тех редких случаях, когда мне удавалось сосредоточиться на чужих воспоминаниях, беспорядочный поток эмоций и событий сбивал меня с толку. Но тут… Проникнуть в голову зверя не составило труда, а вот найти что-то стоящее не удалось, лишь обрывки последних воспоминаний.
Весеннее солнце… странное деревянное сооружение, похожее на огромную коробку с единственным проемом… кучка соломы… высокое существо, по строению схожее с нами, только живот сильно выдавался вперед и волосы короткие черного цвета… эти двое ложатся на грязную солому и засыпают…
Я зарылась в эмоции, но не увидела, ни злобы, ни ненависти, ни отдельных мыслей. Видимо я нахмурилась, потому что Ода нетерпеливо выпалила:
- Ну?!
- Он не связан с ними – это единственное в чем я уверена.
- Что ты видела?
- Не знаю… - собрать все увиденное в единую картину не удавалось. Странное пузатое существо, спящее в коробке. Это так далеко от дриад, во время сна сливающихся со своими деревьями. – Но… то место не принадлежит нашему миру.
- Кто он? Как он попал сюда? – настойчиво потребовала ответа Ода.
- Ну откуда мне знать?! – вспылила я. – У него спроси. Теперь меня волнует другое: когда мы повторим церемонию?
Я замолчала и стиснула зубы. Надо же как это существо, бесцеремонно ворвавшееся в нашу жизнь перевернуло все с ног на голову. Важнейшее событие теперь никого, кроме меня, не интересует. Лес пропитан тревогой: настороженный шелест Ясеня, взволнованные движения Берез.
Лицо Оды смягчилось. О, нет!
- В следующем году? – жалобно протянула я. Если она сейчас кивнет, я рассыплюсь трухой. Она кивнула, я не рассыпалась. – Тогда предлагаю, отдать его эльфам. Они как раз живность для дрессировок собирают.
Зверя мои слова не обрадовали, но от словесного поноса излечили.
- Я – козел. Ко-о-ша, – нехотя представился он.
Козел? Что за зверь такой?
Секунд пять сестры в растерянности молчали.
- Козел? – первая в себя пришла Ода.
- Значит ты не служитель Темных Сил? – осторожно поинтересовалась Алана – всеобщая любимица.
- Темных сил? – переспросил Коша. – Ну, ты, мать, и загнула.
– Ладно, скажи, козел, откуда ты взялся? – настаивала Ода, подозрительно прищурившись.
- Может развяжи-и-ите? – жалобно заблеял чудо-зверь.
Сестры испуганно переглянулись. Развязать-то можно, только чего можно ожидать от неведомой зверушки?
- Пожа-а-алуйста, - козел растянул дряблые губы в подобие улыбки. – Обещаю не бодаться.
- Давай рассказывай, откуда ты взялся? – подбоченилась Ода.
- Из дере-е-евни я. Миконовки. - Как только Коша осознал, что умеет говорить, в нем проснулся талант оратора. - У священника живу. Етить его за ногу! С виду человек набожный и спокойный, но как стопку хряпнет – такие охренительные проповеди ведет, что бабка Агафья – жена – его, из хаты гонит: «пошел, - говорит,- на фиг, образина плешивая». А куда мужику деваться? Вот он ко мне, в загон, ночевать и приходит, все лучше чем задницу на улице морозить – весна-то у нас в этом году морозная. Как говорится – в дерьме-е-е, да не в обиде. – Коша замолчал, ждал наверно какой-нибудь реакции от дриад, но те, пребывая в шоке, не нашлись с ответом.
Зверя сочли безопасным на рассвете, и только тогда развязали.
- Ну, бабы, и в Африке бабы, – сокрушался Коша. - Только б языками чесать. Я, между прочим, устал, проголодался.
Ода задумчиво теребила колечко.
- Если Плиады здесь ни при чем, то как он к нам попал? – задумчиво протянула она.
- Плиады?! – испуганно заверещала Леда – моя обожаемая сестренка. Страшное слово, озвученное дважды подряд, имело эффект извергающегося вулкана. Сестры замерли в оцепенении и все, как одна, уставились на меня. А что я? Я и в мысли-то не всех проникаю, почти не разбираюсь в хитросплетениях чувств и эмоций.
- Но зверь… - Ода жевала нижнюю губу. - Не наш он.
- Ты, мать, не красилась случайно? По-ходу, ты все-таки бле-е-ендинка. – Коша замотал головой, продолжая разбивать авторитет старшей сестры. – Я с ночи объясняю, что жил в деревне – людской деревне, а лес ваш впервые вижу.
- Людской? - Я еле удержалась, чтоб не хлопнуть себя ладошкой по лбу. – Людей не существует в природе…
Хотя… я же видела в его воспоминаниях… человека?
- Это у вас не существует, а у нас очень даже существует.
И все, во что я верила раньше, разлетелось на осколки, словно ореховая скорлупа под каменным гнетом, слишком мелкие осколки, чтобы собрать их воедино.
Отчаянно метались мысли в голове, не в состоянии переварить услышанное. Люди – это сказки, красивые старые сказки. Или нет?
Из всего, что говорил Коша, половина осталась недоступна для понимания. Причем и сам он наотрез отказался переводить иносказательные фразы.
Неизвестно сколько я бы находилась в состоянии блаженного непонимания и упорного отрицания увиденного и услышанного, если бы Лес не взорвался новый всплеском волнения.
«Чужак в Зеленом Лесу!» - зашептал Старый Дуб.
Ода встрепенулась, Липы зашуршали, Коша даже ухом не повел.
«Человек, человек» - подхватил Ясень.
И снова завертелся, закружился и поплыл перед глазами мир. Ода быстрым шагом направилась вглубь Леса, кустарники послушно расступились.
На белом мху лежало тело… мужчины.
Что-то тревожно закопошилось в груди. За все свои неполные двадцать лет, я еще ни разу не видела пришельцев, тем более в таком количестве. Мир сошел с ума! Или увеличился? Или мир остался прежним, просто содержимого стало больше? Пришельцы, параллельные миры!
Ода наклонилась к незнакомцу.
- Дышит.
«Не надолго» - угрожающе зазвенело вокруг.
Дриады столпились у Ракиты, со страхом поглядывая на человека.
- Он не такой как мы… - щебетали сестры.
- Даун? – сочувственно спросил подоспевший Коша.
Мужчина вздрогнул, дриады испуганно попятились, прячась друг за дружкой. Дыхание участилось, пришелец тихо застонал. Я уставилась на него. Кожа уже успела загореть на весеннем, палящем больше обычного, солнце, на висках кудрявились золотистые локоны, широкие скулы, линия чувственных губ…
«Чужаку не место в Зеленом Лесу» - бушевал Старый Дуб.
Но почему? Не в силах вымолвить ни слова, я растерянно взглянула на Оду. Ведь он не сделал ничего плохого!
«Чужак не протянет до третьего восхода солнца!»
- Лес выпьет его жизнь, - объяснила Ода. Приговор был озвучен твердым голосом, и это вернуло мне способность говорить.
- Но почему?! – сердце отчаянно забилось. В любом другом случае я бы промолчала, но не сейчас, не здесь. Слишком мало времени!
В тот момент я не задумывалась о причине столь бурной реакции. Непонятные чувства разрывали меня на части. Жалость, сменялась волнением и болью.
Дриады продолжали нерешительно топтаться на месте. Вокруг все стихло, только тревожные взгляды сестер, только взволнованный шелест листвы.
2
- Значит, ты человек? – я досадовала на себя за глупый вопрос, но разве можно мыслить разумно, когда на тебя так смотрят? Словно это не он, а я пришелец.
- Да, - кивнул человек.
Прежде чем взглянуть на него я расправила подол юбки. Его взгляд заставил меня покраснеть до кончиков волос. В голове все смешалось, земля под ногами пришла в движение. Разве такое может действительно происходить? Вот сижу я, а передо мной – пришелец. Пришелец ухмыляется, а я не могу подобрать слов, чтобы описать ураган бушующих в груди чувств.
- А ты кто?
- Я Милена.
Человек. А имя у него есть?
- Чип, - произнес парень.
- А?
- Мое имя, – пояснил он.
Я притихла, размышляя, вслух ли я задала вопрос, или… он прочел мои мысли. Чип поднял голову, и я смогла рассмотреть его глаза. Это был шок! Клянусь, они показались мне зловещими. Почти черные со странными огоньками внутри, жаркие и пугающие. Прямой нос и тонкие губы, искривленные насмешкой.
Что-то внутри меня завопило: «Беги!», захотелось поскорее убраться отсюда, хотя бы немного отодвинуться в сторону, но я не шелохнулась.
Неловкое молчание затянулось, но немое оцепенение стряхнуть не смогла, и, не мигая, смотрела на человека. Почему он ничего не говорит?
Чип продолжал на меня смотреть, черные как уголь глаза впивались в мое лицо, от чего я испытывала еще большее неудобство.
- Ты одна тут живешь? - прошептал он, не сводя глаз с моих губ.
- Что? – я уже забыла, о чем он спросил.
- Кроме тебя тут есть еще люди? - не громче чем раньше спросил он.
Незнакомец долго изучал мое лицо, я ждала… ждала… чего я ждала на самом деле? Не знаю, но сердце бешено колотилось в груди.
Он находился так близко, я вдохнула легкий аромат, его… кожи? Смуглое лицо в нескольких сантиметрах от моего, я видела, как он наклоняется, и чувствовала, как мои глаза закрываются, а губы тянутся ему навстречу. От его тела исходил невероятный жар…
Ясень шевельнул листвой - «Нет! Нельзя! Мы погибнем!». Нитями тонкой, но прочной связи, переплелись волнение и… страх. Волнение – мое, страх – Ясеня.
«Чужак!» - неистовал Ясень.
Мои ноздри раздулись, когда я с шумом втянула в себя воздух.
- Люди? – спросила я, отворачиваясь.
- Люди.
- Кроме тебя людей тут нет.
«Беги!» - шелестел Ясень.
- А ты не человек? – с сомнением спросил он.
- Нет, – ответила я, не думая о предупреждении Ясеня. - Я - дриада. И я живу с сестрами.
- А где они?
- На собрании, - нехотя ответила я.
Появление пришельцев в Зеленом Лесу, не оставило равнодушным нимф других национальностей. Был созван совет Хранителей, прибыли Наяды, Ореады, Лимониады и даже Мелиады. Мне же было велено оставаться с пришельцем.
- Собрании? А почему ты осталась?
- Я единственная, кого не пугает твоя… человечность, - и это была правда, но не вся. Меня не пустили на совет, потому что я не прошла посвящение. Но я и не стремилась туда, мое сердце приказывало остаться с пришельцем.
- Постой, дриада это же дух дерева?
Его удивление было искренне, что я не удержалась и хихикнула.
- Ну что ты! – меня забавляло его неведение, но он был явно заинтересован и это мне очень понравилось. Заинтересован мной – самой обычной нимфой!
- Мне говорили, что дриада и дерево, как одно целое.
- Нет! – его слова спровоцировали очередной взрыв смеха. Надо же такое придумать! – Я, конечно, связана со своим Ясенем, но вовсе не неразрывно, хотя сливаюсь с ним почти каждую ночь.
- А где твой Ясень?
- Прямо перед тобой! – я закружилась вокруг дерева.
Чип задумался.
- А если умрет дерево, что станет с тобой?
- Ничего, и не нужно делать такое лицо! – я продолжала веселиться. – Мой Ясень уже второе дерево, с которым я связана. Но вот если умру я, умрет и он.
Похоже, мое настроение перешло и к Чипу.
- Хочешь сказать, что если я срублю Ясень, в котором спит дриада, из ранки не потечет кровь, а вылезет разъяренная фурия?
Я напряглась, и Чип поспешно заверил:
- Я не собираюсь по ночам шляться с топором по лесу, и подкарауливать твоих сестер. И про фурию я с дуру ляпнул.
Что-то в его поведении заставило меня насторожиться.
- А как ты вообще сюда попал?
- Я сам не понял, - парень продолжал улыбаться.
- Что-то не похоже, что ты удивлен.
- Ты не права. Я удивлен.
- Значит ты не… - в голове все окончательно смешалось. Ой, не случайно он здесь оказался. Но вопрос в другом – зачем? Парень врет, не похож он на человека неожиданно переместившегося из одного мира в другой. Следуя инстинкту, я надежно закрепилась в его мыслях.
Чужое воспоминание, пугающее и сильное, затянуло меня.
Он стоит перед полыхающей светом воронкой. Страх. Сомнения. Шаг и стремительное падение. Ужас сковывает разум, тело… Холодный смерч бьет в лицо, он молотит ногами в кружащемся пространстве, пустота заглатывает его.
Чернота поглощает мучения, я свободно вдыхаю воздух.
Пытаясь унять дрожь, я заставила себя мысленно прокрутить видения. И ничего подозрительного, пока, не заметила.
- Значит, ты не знаешь, как тебе вернуться? - парень покачал головой, и я взволнованно защебетала, - но тебе нельзя здесь оставаться!
- Почему?
- Ску-у-учно у вас, - обиженно засопел подоспевший Коша, - одни бабы кругом! Вот мужик один появился и того пугают – высосет, по-типу, Лес всю его энергию. Бабы - народ ласковый, но неве-е-ежественный! Вот у агронома нашего беда была – стал он лысеть, так его жена что сделала? Отправила в больницу, там ему с затылка волосы сняли и по лысине распределили. Получился редкий пушок – зато по всему черепу. И ходит теперь не мужик, а божий одуванчик. А вас тут на одного мужика – куча целая! Вот и говорю – не гоните парня.
Коша присел на задние ноги, склонив голову набок.
Чип замер, открыв рот.
- Это Коша, - пояснила я, едва не прыснув.
- Это козел! – пораженно воскликнул Чип. – Говорящий козел!
- Ты думаешь только это удивительно? Ты – человек, из другого мира, еще вчера я считала, что людей не бывает в природе.
- Вот то-о-олько не надо опять заново! Это у вас в природе не может быть людей, а там где я родился, в природе не бывает кикимор.
- Мы не кикиморы, - сухо заметила я, Чип рассмеялся.
Я закрыла глаза, упиваясь его смехом. Он еще что-то говорил, но я не вникала в смысл сказанного, я жаждала продлить счастливое мгновение.
