"Убийство Каддафи – удар по всей свободной Африке

Накануне вечером главной новостью стало распространенное западными СМИ известие о гибели лидера Ливийской Джамахирии Муаммара Каддафи. Загадочные обстоятельства его смерти и противоречивые сообщения, которые поступают, заставляют усомниться в их достоверности, однако есть и другая сторона. Формальное заявление означает, что для войск коалиции достигнута основная цель, которую они преследовали более полугода, а стало быть, операция должна быть закончена. Военное вторжение, которое представлялось "легкой прогулкой", оказалось затяжным и весьма затратным конфликтом. О том, какой будет новая Ливия без полковника Каддафи, какие страны могут стать следующей целью альянса, а также о новом витке колониальных войн в "Черной Африке", рассказал Накануне.RU научный руководитель Института прикладного востоковедения и африканистики Саид Гафуров

Вопрос: Появились заявления и даже фотографии, на которых присутствует мертвый Муаммар Каддафи. Можно ли верить этим материалам и утверждать, что полковник действительно мертв?

Саид Гафуров: Как нужно отвечать на этот вопрос? Война – вещь непредсказуемая и винтовка не разбирает, а тем более снаряд, куда летит. Верить или нет – так даже вопрос ставить нельзя. Снаряд может убить любого. Вопрос можно ставить о развитии событий при том или ином варианте. Для меня, например, очевидно, что, учитывая социально-психологическую культуру ливийского населения, в том случае, если полковника Каддафи убили, то среди населения, народа будет распространено убеждение, что он жив и скрывается. Больше того, то, что условно называется "арабский гений", он неоднократно давал нам примеры убежденности в том, что человек, который, как выяснялось, погиб, а в течение длительного времени считался скрывшимся, а потом переходил в плоскость религиозного убеждения. Например, это характерно для друзов, и, в широком смысле для исмаилитов и шиитов, которые были убеждены, что последний имам, который был, очевидно, убит, он "ушел в сокрытие". По-русски это коряво звучит, а по-арабски – очень красиво, одним словом, у нас такого эквивалента даже нет.

Даже если он погиб, то среди населения будет абсолютная убежденность, в том, что он где-то скрывается, что погиб двойник и т.д. Сам факт того, погиб он или нет, неправильно обсуждать. Сама природа войны не исключает того, что человек может погибнуть в любой момент. Только факты могут помочь определить это. Тут нужно учесть следующее: для решения тактических задач могут использоваться, и неоднократно использовались, массовой дезинформацией СМИ через источники, связанные с инсургентами, с мятежниками, и нужно иметь в виду, что при анализе любой информации исходящей от них, мы совершенно точно не можем полагаться на нее. Это верно. С другой стороны, то, что они неоднократно лгали, означает, что верить им нельзя, но не означает, что они не могут сказать правду. Поэтому я, находясь очень далеко от Сирта, от Ливии вообще, не могу ни подтвердить, ни опровергнуть. А что касается фото и киноматериалов, то современное искусство психологической войны доведено до абсолюта. У меня нет априорной возможности сказать точно, правда это или нет, но. Тем не менее, я свой некролог на смерть полковника опубликовал.

Вопрос: Заявление о гибели Каддафи имеет символическое значение с точки зрения операции коалиционных сил. Можно ли считать операцию в Ливии для НАТО законченной, или сценарий, который многократно использовался, будет повторен и здесь – строительство нескольких военных баз, многотысячный воинский контингент и политические советники?

Саид Гафуров: Решение об окончании операции НАТО – формальное, оно определяется принятым документом. Несомненно, что это (убийство Каддафи, – прим. Накануне.RU) дает основание планирующим органам НАТО и военным и военно-политическим, заявить о том, что цель достигнута. Несмотря на то, что все уже давно забыли о том, какую цель они объявляли с самого начала – остановить кровопролитие. Они неоднократно писали, что во время операции цели и задачи меняются в зависимости от самого хода событий. То есть, они уже давно забыли, что они пришли в Ливию остановить кровопролитие и объявили своей целью ликвидацию полковника Каддафи. И если эта ликвидация произошла, то тогда они имеют все основания доложить своим странам, что цель достигнута и можно оттуда уйти, а ливийцы пусть сами разбираются. Точно так же они в свое время сделали в Сомали, правда есть большая разница в том, что в Сомали не было нефти и газа. А НАТО очень нужно обязательно уйти из Ливии, завершить операцию, прежде всего по бюджетной причине. Наступает конец финансового года в Европе, ну и в США тоже – в большинстве стран НАТО, хоть и не во всех, и им нужно закрывать "дырки", чтоб не было бюджетного дефицита. Сейчас там определяется как эти бюджетные дыры закрывать. Банки определяют, какое количество государственных долговых бумаг покупать. Поэтому им сейчас крайне необходимо завершить о прекращении операции и прекратить вот эти чудовищные расходы.

Вопрос: А что после этого будет происходить в Ливии?

Саид Гафуров: В Ливии произойдет вот что. Сама личность Каддафи была очень большим раздражителем. Все, кто поднял оружие против полковника, они понимали, что если он останется жив, то им спокойной жизни на этой земле не будет. Но теперь, когда полковник убит, среди победителей, очевидно, начнется раскол. Причем, так как раньше лоялисты – те, кто поддерживал Каддафи, они составляли относительное большинство, то есть их было больше, чем каждого из их врагов по отдельности, то они сейчас станут самым выгодным союзником в политической и военной борьбе за власть в Ливии. Поэтому сейчас в коалиции инсургентов будут появляться силы, которые будут искать блока с лоялистами, с людьми, которые оставались верными Каддафи. Они будут говорить, что "вот, произошла большая трагедия, Каддафи убили, но убили не мы, но мы видим, что те, кто убил, они плохие люди, поэтому давайте сейчас вместе бороться за место в новой Ливии". В определенном смысле, сейчас может наступить поворотный момент, усиливающий позиции лоялистов. Но не надо забывать, что Каддафи был пожилым человеком, и его роль была не столько организационной, сколько символическая. С одной стороны это и потеря, если он погиб – мы ведь до сих пор не знаем, что он погиб наверняка, а с другой стороны, с точки зрения реальной политической борьбы – это, как раз, сильно усилит лоялистов. Когда все силы обрушились на них, то конечно превосходили их по силам, а бомбежки НАТО делали военное сопротивление бессмысленным, но когда среди победителей начнется раскол, то слишком многие начнут искать блока с лоялистами и это может очень резко усилить их позиции в новой Ливии.

Вопрос: Как вы считаете, будут ли западные силы искать новую цель в регионе, будет ли это Башар Асад в Сирии или кто-то другой?

Саид Гафуров: Давайте этот вопрос разделим на две части. Первая часть: есть ли у них возможность финансовая и, в широком смысле, ресурсная? Правильный ответ на этот вопрос – они очень ограничены. Другую полномасштабную операцию, как в Ливии НАТО, во всяком случае, без полномасштабного участия США, которая играла главную поддерживающую роль, будет сложно осилить. В США сейчас страшный бюджетный дефицит, и они в ресурсном и бюджетном смысле, крайне ограничены. Это не значит, что они не будут идти ва-банк в ряде случаев, они несомненно будут это делать, но выбирать противников будут стараться по зубам. У Сирии оборона не очень хорошая, но тем не менее, достаточно сильная, и я думаю, что они не рискнут. Вместе с тем, я абсолютно убежден, что одной из главных целей, помимо уничтожения полковника Каддафи, было перехватывание доминирования в "Черной Африке". Промышленная политика Евросоюза, мы все понимаем, что Евросоюз и НАТО – это не одно и то же, но они все же сильно пересекаются, она подчеркнуто говорит, что одной из главных задач является обеспечение европейских компаний минеральными и сырьевыми ресурсами и специально названо только одно место: Африка.

Вопрос: Расскажите об этом поподробнее?

Саид Гафуров: Это официально объявленная программа, которая упоминается в директивах по промышленной политике: главное – это обеспечить ресурсы Африки для Европы. Это настолько приоритетная задача, что она сейчас важнее всего. Для Франции, например, это уже не первое вмешательство во внутреннюю политику в Африке, достаточно вспомнить, что они привели к победе Уаттару (Алассан Уаттара, президент Кот-д'Ивуара, бывший заместитель директора-распорядителя МВФ,– прим. Накануне.RU), который стал президентом в Кот-д'Ивуаре. Они его привели, фактически, на своих штыках к власти. И сейчас, совершенно очевидно, начнется жесткая борьба за "Черную Африку". "Черная Африка", во-первых, сама по себе представляет собой игрока, который хочет жить в своих интересах, а не в интересах французов, во-вторых, там сильны американцы, которых сейчас пытаются оттуда вытеснять, там сильны китайцы, туда входят сейчас индийские компании, ЮАР сама по себе представляет крупный центр. Сейчас начнется борьба и для нас становится опасным то, что они могут начать сейчас выкидывать русских из Африки. В ряде случаев для нас это становится принципиальным, например для русской алюминиевой промышленности, для "Русала", это я хочу специально подчеркнуть.

Вопрос: Почему именно "Русал"?

Саид Гафуров: "Русал" в очень большой степени, в части бокситного баланса и глиноземного баланса, находится в зависимости от Гвинеи. В Гвинее находится у "Русала" два крупных бокситовых рудника и глиноземный завод. Глинозем – это промежуточная стадия производства. Наши заводы, расположенные на Украине, в Николаеве и в других местах, зависят от бокситов Гвинеи очень сильно. Говорят, что в Гвинее находится треть всех промышленных запасов бокситов в мире. Сейчас цифры называют чуть поменьше, но представьте себе: 20% мировых запасов бокситов находится в очень маленькой стране. Причем это бокситы очень высокого качества, таких в России, да и в Европе, нет в принципе. И для "Русала" очень важно получение новых рудников. И я очень боюсь, что следующий удар, который нанесет в Африке Франция, будет по Гвинее и в результате этого произойдет масштабное перераспределение на рынке бокситов и глиноземов.

Вопрос: А какова там ситуация сейчас?

Саид Гафуров: За последние несколько лет там произошло два события, которые при небольших допущениях можно назвать государственными переворотами. При этом, у "Русала" там уже начались проблемы, например, на глиноземном заводе произошла забастовка с требованиями повышения зарплаты, при том, что зарплата на заводах "Русала" в среднем составляла $400. Для Гвинеи это сумасшедшие деньги, тем не менее, люди выходят на забастовки. Совершенно очевидно, что они инспирированы. И дело даже не в том, что люди требуют повышения зарплаты, они имеют на это право, а в том, что очень быстро отреагировало правительство с угрозой национализировать завод. При этом, понятно, что Гвинея сама не справится с таким производством и будет ждать других больших игроков. Это самый плохой вариант развития событий для России, и суть не в том, что это больно ударит по "Русалу", это ударит по многим российским предприятиям, которым будет сильно не хватать этой продукции. Кроме самого плохого варианта есть и просто плохие варианты, когда то, что сейчас "Русал" осваивает, а это громадные месторождения, речь идет об очень масштабных проектах, до 10% мирового рынка бокситов, и если их сейчас отберут, и уже пытаются это сделать, то это будет очень серьезный удар по России.

Вопрос: С Гвинеей мы разобрались. Какие риски для нас есть еще в Африке?

Саид Гафуров: У нас в Африке есть много давних партнеров, с которыми связаны старинные взаимоотношения, например, Ангола, Мозамбик, Нигерия. Не сомневаюсь, что по Анголе, которая является бывшей португальской колонией, Евросоюз ударит, как только получит такую возможность. Дело в том, что для того, чтобы ударить по ним, как показал опыт Ливии и сравнительный опыт Кот-д'Ивуара, совершенно разные ресурсы нужны. Удар по Ливии был очень сильным ударом по бюджету Франции, а операция в Кот-д'Ивуаре была не очень дорогостоящей. На самом деле, удар по Ливии – это удар по всей самостоятельной Африке, которая хотела жить, развиваться и работать в свою пользу.

Вопрос: Поясните, пожалуйста.

Саид Гафуров: Это очень неприятное событие с общечеловеческой точки зрения справедливости. Негры опять становятся людьми второго сорта, по крайней мере, в политическом отношении. То величайшее достижение деколонизации, которое прошло, при помощи Советского Союза, в результате разгрома гитлеризма и последующих событий, оно становится уже пародией на самое себя. Понятно, что нам сейчас в той ситуации, в которую Россию загнали, надо думать не о светлых идеалах освобождения мира. Не нужно быть циничным во внешней политике. Это удел мелких игроков, а большие думают, в том числе, и об идеалах