Поезд. Она лежит в плацкартном вагоне на верхней полке и вдыхает запах ночи. За окном на многие километры простираются дикие деревья и кустарники. Они с надеждой заглядывают в мутно-желтые окна вагона и, кажется, что-то выискивают в мягком свете. С неба сыпятся звезды. В этом крае звездный дождь не редкость, а вот отсутствие звезд на небе - действительно поразительное событие. Люди не загадывают желания на падающие звезды. Это было бы достаточно глупо. Хотя, если сосчитать численность людей во всем мире и умножить это число на количество сокровенных желаний, то даже шикарного звездного ливня будет маловато. Люди перестают верить в то, что взойдя на мост и бросив монетку через плечо, загаданное желание непременно сбудется. Также дело обстоит с фонтанами, арками и многочисленными «магическими» местами. Раньше она с замиранием сердца смотрела на небо, и если где-то далеко, в безмолвной его простыне, мигала звезда и стремительно падала, оставляя за собой долгий искрящийся след, желание загадывалось само собой. Поезд тихо мычит, словно поддакивая её философским мыслям. Она спрыгивает с верхней полки и, бросив пакетик и дольку лимона в белую кружку, медленно пробирается к началу вагона. Странное дело, но иногда чувствуешь, что окружающие люди совершенно безучастны ко всему (если даже взять за основу этот шестой вагон). Со стороны кажется, что они ведут себя вполне адекватно – расстилают простыни, читают детям книги, листают журналы, слушают музыку, листают газеты, но это является чисто автономными действиями. Допустим, как в компьютерной игре – твой герой преодолевает препятствия и ищет лазейки, но стоит тебе отпустить палец с кнопки, герой останавливается. Максимум его действий – кивок головой, скрещивание рук на груди. Он совершенно безучастен ко всему – как к жизни других людей, так и к своей собственной. Так и тут. Так и в жизни. Пока ты размешиваешь сахар в кружке, кто-то размышляет над тем, не убрать ли ему палец с кнопки. Поезд – один большой бесформенный аквариум. Люди– рыбки с одинаковой окраской, янтарно-желтой, красиво поблескивающей в лунном свете. В аквариуме нет воды. Здесь тонут в клубке из мыслей и воспоминаний, в долгих пьяных разговорах «за жизнь» и в ночных откровениях, бессознательно отравленных отчаянием. Она садится на нижнюю полку и напряженным взглядом смотрит в окно, дышит на кусочек стекла и пишет его имя. Потом резким взмахом стирает. Вспоминается лето, проведенное на побережье Черного моря – огромные поля цветущих подсолнухов, фарфоровые сувениры, святые источники под шатром из косо растущих высоких клёнов, лошади в загоне. Свежий солоноватый запах моря смешивается с запахами цветущих белых роз, небрежно посаженных в узкие кособокие клумбы.
 Море всегда удивительное. Если заплыть подальше, то оно кажется прослойкой в торте из бирюзового неба и золотисто-бежевого песка. Приливы на море прибивают к берегу изумрудно-зеленые водоросли, из которых малыши делают огромные косматые звёздочки на песке. Можно бесконечное количество раз нырять со склона в эту талую, пропитанную солнечными лучами воду и наблюдать за медовым шариком заходящего солнца.
 Она вздрагивает – неожиданно окликнули по имени. Все люди в поезде уже дремлют, каждый видит свой персональный сон. Только проводник не спит. Стоит и осторожно улыбается ей уголками губ. Рома.
- Бессонница?
Она щурится и кивает. Через окно видно как звезды сливаются в одну точку, потом резко расходятся по своим местам, по своим маленьким орбитам. Вдвоём они усаживаются поудобней на нижнюю полку плацкартного вагона и долго-долго философствуют на тему любви. За окном неприветливый лес тянет к пассажирам корявые ветви. Поют ночные птицы. Проносящиеся с тяжелым гулом поезда как будто–бы замедляют ход их поезда. Когда находишься в пути, знакомая до боли звенящая тишина становится всего лишь бессмысленным набором букв. Засыпая, люди парят в воздухе. Кто-то низко, над самым полом. Кто-то довольно высоко. Поезд еще больше напоминает аквариум, только стёкла в нем становится пыльным от долгого пути. Рома целует её в щёчку и уходит курить в тамбур, и еще долго в ушах отдаётся шорохом его осторожная поступь. Она вспоминает аллею между высокими каштанами, ночные дискотеки под открытым небом с их прекрасным калейдоскопом музыки, вкус инжира и чучхелы, прекрасные поля цветущих лотосов, джигитовку в черкесском ауле, воинственные дольмены, шикарные пшадские водопады, скалы и ущелья, шезлонг с лозами винограда, утренний морской бриз и поцелуи мужчины, ставшего родным. Снова и снова прокручивая в голове воспоминания, она грустно улыбается. Её тело парит почти над самым потолком и при желании, можно даже разглядеть узор на потрескавшейся штукатурке.
Любая сказка всегда подходит к логическому завершению, но ей так хочется ещё чуть-чуть продлить эпилог. Поезда не существует в реальности. Это – иллюзия. Нет дремлющих пассажиров, диких кустарников за окном, свежей ночной прохлады и мерного усыпляющего стука колёс. Нет Ромы. Она лежит на золотисто-кремовом обжигающем песке и ловит в ладони падающие звёзды….