(Канонир Кейд, Юлия, прошу - присоединяйтесь!)
ВСТУПЛЕНИЕ.
Николай Петрович выпал из окна четвертого этажа и попал на Марс.
Последний раз Коля Блажин интересовался красной планетой в…кажется, в шестом классе, когда ему в руки попалась затрепанная библиотечная книжка «Война миров» Герберта Уэллса. С тех пор ни-ни.
А если уж совсем честно, то, правда, было дело: бегали за ним маленькие зеленые человечки, хихикали, висели на стенах – Николай топором все дверные откосы в квартире порубил – но не отбился. Пришлось бежать на улицу; уже в подъездных дверях они его догнали, проникли вовнутрь…
Обдавало холодом, был необыкновенно студеный февраль, босые ноги стояли в луже, которая образовалась из нанесенного в подъезд снега; Николай чувствовал, как по этим самым босым ногам взбираются наверх, к коленям, а потом выше, выше…к анусу и проникают вовнутрь мерзкие, чавкающие существа. Выгрызают изнутри органы и выбрасывают сквозь проношенные до дыр джинсы. И парят в воздухе пустые оболочки печени и почек, как сухие рыбьи пузыри. И будто огромная перхоть покрывает влажный пол перед подъездной дверью. Собрав последние силы, мужчина рванулся…
Николай Блажин, истекая чем-то (он подозревал, что кровью), успел добежать до средней школы № 18, в которой когда-то учился, и умолил техничку вызвать наряд милиции, чтобы отбить его от алчных пришельцев. Женщина марсиан не видела, но милицию вызвала.
В сумасшедшем доме, куда привезли Николая, его еще некоторое время донимали висящие под потолком две собачки: одна злая и черная, а вторая – визгливая болонка. Они лаяли, но не опускались ниже, и мужчина успокоился, заснул с иглой от капельницы в вене…
Но в этот раз все было по-другому. Без милиции, без больницы, без промывания крови. Блажин понял, что он на Марсе, только когда нечаянно выпал из окна. Длился полет недолго, а результат оказался непредсказуемым.
ЧАСТЬ 1. Говорящие ежики.
В этой части Блажин узнает, что марсиане выглядят совсем не так, как ему представлялось. Более того, они предлагают ему съесть себя – любого на выбор – но Николай, подозревая некоторые неудобные последствия, вежливо отказывается. В конце первой части обнаруживается, что он не единственный человек на Марсе.
Пенсионерка Лидия Степановна Ордыщева с интересом наблюдала, как Колька-алкаш (уже год, как подшитый) вставляет на кухне новые оконные рамы. Обсудить эту новость было не с кем, обычные собеседницы еще не собрались, потому она комментировала сама себе вслух: «Вот, что значит, пить бросил. На человека стал похож. Я этого Кольку, - она задумалась и, разводя руками, кивнула воображаемой слушательнице, - вот с такого знаю: кошмарный был мальчишка. Я всем говорила: быть ему или разбойником, или пьяницей…» Старая рама подавалась плохо, Блажин попытался ее вырвать, переусердствовал: вниз полетели и рама, и сам Николай Петрович.
Лидия Степановна даже перекреститься не успела, как на клумбу возле самого дома, которую обычно устраивают жильцы первых этажей, - упали коричневые тапки без задников и оконная рама. Конечно, Лидия Степановна могла бы побожиться, что видела и летящего Кольку – она видела, как на уровне третьего этажа он стал исчезать… Да!да! исчезать – и не по частям – а словно терял краски, одну за другой, пока не стал полностью прозрачным. Исчез, испарился – прямо на глазах своей соседки. Ей, конечно, никто не поверил, но факт был налицо: тапочки и рама есть, а Блажина Николая Петровича уже вторую неделю жена нигде найти не может.
Европакет ей вставили мастера по объявлению, вставили плохо, и заплатить им пришлось изрядно – Колька бесплатно ремонт делал, даже на пузырь не надо: подшился голубчик после больницы – да только не в этом дело: сейчас самое время жить да жить, а он, на тебе!, - пропал. Ни в морге, ни в милиции, ни в больнице, ни по друзьям – нигде нет. Тут в самом деле поверишь, что испарился. Написала заявление и стала ждать.
Было Николаю Петровичу Блажину тридцать лет и три года, когда он на Марс приземлился. Без тапочек и без оконной рамы.
Вот, собственно говоря, с этого момента и начинаются Марсианские хроники Николая Блажина, но я ему посоветовал такое название им не давать. Он спросил: почему? Я же ответил уклончиво: потому. И посоветовал назвать сей труд «Марсианский хроник – Николай Блажин». Коля большой разницы не увидел и разрешил.
***
- Что же ты почувствовал, когда осознал, где находишься?
- Эээ…захотелось домой, к Светке под теплую мышку. Растерялся я. Ползут со всех сторон. А кто ползет – без поллитры…эээ…не разберешься.
В общем, придется мне пересказывать эту историю за него. Итак…
…К Коле Блажину – в спецовке, купленной на вес в Секонд хэнде, без пятен и почти новой, теплой и не по-нашему прочной; к Николаю Петровичу, - завязавшему, осознавшему, честным трудом на благо семьи искупившему; - к мужчине, босому и три дня назад брившемуся – коротко говоря, к нашему герою - медленно, очень медленно приближались существа странной наружности…
; марсианская летопись уже написана, сфотографирована, обнесена частоколом нотариальных печатей и целомудренно блюдет свои авторские права. но как вы знаете, главный принцип летописи - ее бесконечность...Кроме того, стеб не пользуется популярностью в печатных изданиях. А посему... Подожду даму, а потом присовокуплю к вышеизложенному еще пару абзацев).
