День старта второго этапа регаты дал понять, что праздники закончены внезапной тишиной, безлюдностью и запустением. Там где вчера гремела музыка, были только железные каркасы, на месте рынка – мусор и следы от палаток… Виго вернулся к обычной жизни. Но, в отличие от прочих портов, где старт регаты был, в общем-то, «семейным делом» соревнующихся, галисийский старт прошёл под пристальным наблюдением болельщиков (а вернее болельщиц). Яхты и катера, сопровождавшие выход парусника из бухты и подход к стартовой линии были полны людей. Восторженные девушки кричали и аплодировали. Пели, а вернее напевали «Катюшу» (интересно, а много людей в России знают слова?). А потом, выстрел из пушки – старт, команды с мостика, какое-то промедление при работе с парусами, и вдруг как удар молнии голос капитана Антонова: « что копаемся, справа «Крузер» догоняет». Если бы небо вдруг разверзлось и из него посыпались герои мультфильма «Симпсоны», то это вряд ли вызвало бы больший шок. Вот оно! Тихий, не выдающий эмоций капитан вдруг показал, в чём настоящая гордость. В море, где твои противники даже не видны и всем правит гандикап, нельзя ошибаться, потому что это гонка, но здесь, когда вы ноздря-в-ноздрю в присутствии тысяч зрителей, нельзя даже мечтать о том, чтобы ошибиться, ни пол-шанса конкуренту! А с другой стороны, не было и намёка на шанс, как был позади справа, так и остался… позади. И «Крузер» и прочие. Остались, также быстро теряясь в начинавшем уже темнеть горизонте, как берег, горы, Галисия. Здесь теперь только море, ветер, парус и пункт назначения. Единственный, кто удивил даже капитана Антонова – португальский парусник, невесть откуда взявшийся… впереди. Удивил ещё и потому, что скорость имел намного меньше, то есть вроде бы был впереди, но вот он уже рядом, а ещё немного спустя, уже и огней его не видно, отстал.
Из прочих новшеств – появление новых трейни, причём часть, из которых худшей породы – «опытные моряки». В чём опасность таких «зверей»? Они уже имеют опыт хождения под парусом, поэтому считают себя достаточно грамотными и умелыми, чтобы лезть туда, куда сочтут нужным и производить манипуляции, которые считают правильными. Выглядят такие профи тоже колоритнее некуда – обычно это дедушки, одетые в дорогие профессиональные куртки – штормовки, обвешанные разными нашивками с эмблемами парусников, на которых присутствовали или портов, где побывали и кепки «обросшие» нереальным количеством ракушек (нашитая пластмассовая имитация, разумеется). У моряков-профессионалов в ходу шутка о моряках с «засранной чайками грудью и обросшей ракушками задницей», относится она обычно к молодым, несколько переоценивающим свой опыт. Здесь же всё тоже самое, только всерьёз. Обычно такие вот опытные «трейни» выводили из строя приборы, пытаясь их тайком настроить, так что помимо прочего возникала необходимость приглядывать за «старыми моряками», особенно если они с хитрым видом посещали судовые помещения с оборудованием. Также «профи» не довольствовались простыми экскурсиями на мачту до нижней (марсовой) площадки, а требовали допустить их на самый верх, не желали просто работать на палубе, как обычные трейни, заплетая тросы или изготавливая «медведки», требуя как минимум участия в навигационной вахте и допуска к штурвалу без участия курсантов. Появляясь на мостике, они бесконечно терроризировали вахтенных помощников докладами о «судах, с которыми можно столкнуться» и «необходимости срочно повернуть, с указанием стороны». И, естественно, в их историях о плаваниях основой основ было их участие в управлении судами и полезные советы, данные капитанам, без которых не были возможны ни достижения результатов в парусных гонках, ни безопасное мореплавание в целом. Часто, такие «трейни» помимо прочего требовали обеденные места в офицерском салоне, что совсем неудивительно, учитывая их значимость.
Из культурной жизни менее важных персон стоит отметить начавшийся чемпионат «Мира» (классно звучит, когда произносишь и кавычек не видно) по настольному теннису. Заводилой процесса был судовой доктор. Как правило, он уже успевал поиграть со всеми. кто умел держать в руках ракетку и представлял, кто из соперников сможет составить ему конкуренцию. Исходя из этих знаний хитрец таким образом составлял турнирную сетку (какая жеребьёвка?), чтобы выйти на самого сильного противника не раньше финала. А там, глядишь…  фортуна повернётся лицом. Но не в этот раз. Чемпионом «Мира» стал сильнейший из принимавших участие курсантов, а доктор стал первым из неудачников, заняв второе место. К слову сказать, однажды доктор потерпел вообще сенсационное и неожиданное поражение от курсанта, не «засвеченного» как теннисист. Но, поскольку эта была игра вне рамок чемпионата, а участие в чемпионате «тёмная лошадка» не принял, то это просто подпортило личную статистику вице-чемпиона «Мира». Отдельно отметим церемонию награждения, понятно победителю пришлось вручить более-менее стоящий сувенир – медаль с изображением парусника (такие продавались во время стоянок в порту), руководитель практики, ставший бронзовым призёром, получил рубашечку (из тех, что были предназначены курсантам, но не дошедших до них). Себе доктор также отсыпал сувениров щедрой рукой. Кое-кто из «штатного экипажа» получил подарки и сувениры за участие. А курсанты, оставшиеся за чертой призёров, как обычно получили возможность поаплодировать победителям. Обычное правило для спонсоров и дарителей, гласившее: «если хотите сделать добро курсантам – делайте лично» сработало на 100%. Но, ни мелкие шалости унтер-офицерского состава, ни «диверсии» опытных дедушек-трейни не могли изменить тенденцию, начавшуюся с первого дня: несмотря на достаточно длинный путь выбранный капитаном Антоновым, парусник с каждым часом отрывался от «одноклассников» прочно заняв первое место в классе. Однажды где-то на горизонте появился «Крузенштерн», его команда взорвала шумовой сигнал, чтобы привлечь внимание, но это был просто эпизод из жизни, никакого перелома ситуации не в пользу «Мира» не последовало, да и мало ли кто появляется на горизонте. Была ещё встреча с французской яхтой, наглядно показавшая, что такое парусная гонка: несмотря на одинаковый пункт назначения двигались парусники «разных весовых категорий» в разные стороны, практически пересекая курсы друг друга. Ещё было подтверждено старое правило гласившее, что «опаснее курсанта с кисточкой только курсант со шлангом». Начиналось всё довольно прозаично – шланг, вода, полейте там, потрите здесь. Но среди подлежащих отмыванию мест значилась и ходовая рубка. А у неё были деревянные сдвижные двери, а двери имели щели, а струя воды направленная в щель под правильным углом не только попадала внутрь рубки, но и имела шансы достать до штурманского стола с картами и компьютера с электронными картами. Собирая все эти вероятности воедино, получаем группу курсантов, занятых мытьём надстройки и удивлённых жестикулирующим из-за двери вахтенным помощником, он то ли восхищался качеством уборки, то ли предлагал мыть тщательнее. Спорную ситуацию разрешил вахтенный матрос, вылетевший из-за угла и первым делом перенаправивший шланг. Отметим только радостный факт, угол атаки был не оптимальный и карты не пострадали.  Ещё из умопомрачительных развлечений в моменты отсутствия авралов стоит отметить езду на найденном в одной из кладовых велосипеде… Эмоции очевидцев тоже из разряда «боже, да у меня крыша едет». Открываешь дверь из надстройки, а мимо едет велосипедист, как вам такое? И самая смешная, хотя и немного неприличная история – о нечаянно попавших под раздачу трейни. тут всё как раз наоборот, аврал сменялся авралом, так что и вахта и «отдыхавшие» набегались, напрыгались и надёргались верёвок до упаду. трейни же как обычно принимали участие не то. чтобы пассивное. но без фанатизма. больше заботясь о красивых позах «на камеру», что им всегда прощалось. Зато на обеде, когда девять курсантских столов сохраняли гробовую тишину, десятый стол с немцами (они со свойственной нации рациональностью не доплачивали за возможность обедать в капитанском салоне) обменивался эмоциями от пережитого, громко и весело, нечаянно действуя на нервы, действительно вымотанным курсантам. Они тоже перекидывались словами, но тихо и немного, скорее по делу. если вдруг потребуется передать кусок хлеба или ложку. внезапно повисла тишина, так иногда бывает, например, на школьной перемене, когда неожиданно шум и гул утихают на секунду, все удивлённо смотрят друг на друга – вдруг вошёл учитель, а я не заметил. Потом ещё секунда и дружный взрыв хохота возвращает всё на круги своя. А бывает, что кто-то переевший булочек в школьном буфете пытается в момент тишины избавиться от излишков метана под шумок и становится звездой эпизода. В нашем же случае, перерыв в весёлых излияниях немецких трейни совпал и с паузой в негромких курсантских перебрасываниях словечками. И вот, среди этой паузы прозвучал тихий, но очень внятный голос: «всё, Гитлер, капут». Фраза не была обращена к кому-то конкретно, да и в условиях кроме этой шумовой паузы её мог услышать только сосед по столу. Вероятно так оно и было. Когда весёлый гомон сменился паузой, кто-то закрыл тему «вот они голосят». Но совпало, так совпало. А потом по классической схеме – полсекунды на вдох и дружный хохот девяти курсантских столов, вот вам настоящая нервная разрядка после тяжёлой рабочей смены… Немцев, к слову до конца обеда было не слышно. Хотя справедливости ради стоит отметить, что никто не пытался их обидеть, что называется, так получилось.
Погода же на втором этапе не баловала, часто налетали неожиданные шквалы, так что было, где поиграть мускулами. Но иногда, случалось невозможное – люди и ветер играли вничью. Как в тот раз, когда в завершение очередного аврала понадобилось выбрать фок (в случае с парусом – это нижний прямой парус на передней мачте). Битва титанов – ветер, тянет вперёд и рвёт из рук, люди, подтягивают дополнительные силы, хватают трос.  Двадцать, тридцать, сорок человек. Вот уже от мачты до самой кормы перетягивание огромного каната, никто не хочет уступать. Равязка – глухой удар и все лежат на палубе. Не выдержал трос. Порвался. Огромный зелёный канат в руку толщиной. Кто-то вспомнил, что канат не то выменяли, не то одолжили у «Крузенштерна». Но это не при чём – оторвали канат  в месте его крепления к парусу, где-то же должно быть слабое место…
Так день за днём. То весело, то тяжело, но подошли к Дублину на расстояние полусуточного перехода. Отрыв – нереальный, по всем расчётам большинство конкурентов не успеет не только ко времени начала праздников, но и не все придут в порт по окончании. И вот в полдень решение комитета регаты – финиш по позициям, джентльмены, запускайте ваши моторы. А мы продолжим наслаждаться настоящим парусным плаванием, ход быстрее, чем под машиной. да и финиш мы, в отличие от вас скоро увидим без бинокля. А вот и дедушки-трейни подтянулись на мостик, как же без них победы никто бы не увидел. Дайте им порулить, только приглядывайте… не хочет с курсантом, сам умеет? Обиделся, ушёл. Вот и боцман озадаченный бежит – дедушки хотят на мачту, да повыше. Выше марса не пускать, а если будут бузить – пристрелить и за борт… Шутка, конечно. Уже виден ирландский берег – готовьте ботинки для лепреконов.

Спасибо, за проявленный интерес. поверьте что ваше внимание гораздо дороже оценки. вполне достаточно двух слов: Я читаю.
я упоминал про Эксмо, там были и отзывы. В основном " я не прочитал, но неинтересно". Было весело.
Другое дело, что я давал отрывки, умышленно, хотел реакции. порадовало, что разные люди видят разное. кто-то путешествия и страны, глубокоуважаемый Имма Грак нашёл женщин и море, то есть людей. Люди и были, кстати, основой всего. представьте: Россия. 1998 год, для полутора сотен молодых ребят первый опыт путешествия в другой мир (совпало. да, "Мир" идущий в другой мир), денег НЕТ (их не то, что мало, их НЕТ, доллар в день это не деньги). а тут зрители. соблазны, праздники. кажется, что сказка, а на деле всё совсем не так. Как сама жизнь история с несколькими составляющими. Не вымысел. поэтому легче описать. Но раз кусок жизни, то нельзя вогнать в формат "плохо или хорошо".

Начало путешествия для профессиональных моряков это отнюдь не сбор вещей и трогательное прощание с близкими и друзьями. Начинается процесс задолго до момента постановки парусов, с медкомиссий, формальностей с документами и прочих бюрократических прелестей жизни, курсантам относительно везёт – их осматривают врачи и им выписывают некоторые бумаги бесплатно и централизованно, прочим приходится стоять в очередях и отдавать довольно крупные суммы денег за право устроится на полную лишений работу (это просто мечта дядюшки Скруджа – брать деньги на входе на предприятие). Но одному человеку обязательно не везёт, в любой группе, будь это туристы или что-то другое. Так вот, оформлять бумаги один из курсантов  поехал в гордом одиночестве, а ответственное лицо, видимо не слишком занимала мысль о выписке бумаг (несмотря на единственный эпизод с появлением этого, в общем-то нейтрального персонажа упомяну, что в курсантской среде он был известен в эпиграмме «прекрасный как кошмарный сон»… что говорит о многом), в итоге фигурант эпизода остался без нужного сертификата. Естественно, никто до последнего момента не перепроверял бумаги, предпоследний момент наступил в субботу, так что шансов просто приехать и выписать не осталось. Теперь, немного отвлечёмся и представим чувства 19-летнего парня, готового идти в море на паруснике, первый раз в жизни в дальние страны и фактически теряющего этот шанс, впечатляет, да? Но, судьба играет с нами по своим правилам и, дав возможность одному руководителю спустить твои надежды с горы, через несколько минут  возносит нас на небывалую высоту. На парусник перед его отходом заглядывал Сергей Иванович, человек с труднопроизносимой должностью «помощник начальника Академии по экономической безопасности», по совету  одного из руководителей практики невезучий (иногда такую категорию руководители называют разгильдяи – дело в отношении), без особой надежды обратился к нему со своей проблемой. И вот он поворот фортуны, на следующее утро, в день отхода бумага была выписана… Багаж, предусмотрительно оставленный на палубе, можно было внести в кубрик… Теперь же о мистической части истории. Нет нужды объяснять, что человек, попавший в подобное подвешенное состояние, стал главным объектом «сочувствия» со стороны коллег – курсантов. Постоянные вопросы вроде «ну ты уже решил ехать или нет?» или «давай мы тебя спрячем – потом выйдешь уже в море», раздавались каждые пять минут. Когда же ситуация разрешилась и удаление не состоялось коллектив поддержал словами «теперь ты с нами на галере, рад?». В ответ «последний из могикан» выдал полушутливую пророческую речь,  о том, что его карма теперь общая карма и готовиться нужно к худшему, вот вернёмся, а тут ДОЛЛАР БУДЕТ СТОИТЬ ТРИДЦАТЬ РУБЛЕЙ, ЕДЫ БУДЕТ НЕ КУПИТЬ, ХОРОШО, ЕСЛИ НЕ НАЧНЁТСЯ ВОЙНА. Вам говорит о чём-нибудь слово дефолт, а словосочетание август 1998, напомню, на дворе был июнь 1998. Говорят, что стресс обостряет чувства, возможно, это так и есть. Тогда  же на эту речь никто даже не обратил внимания.
А немного ранее состоялась церемония представления главных людей на палубе – боцманов. Хорошего боцмана даже капитан может назвать «король палубы». На паруснике боцманов было трое, по числу вахт и мачт. О вахтах: в море – три вахты, чередующиеся через 8 часов (0-4,12-16; 4-8,16-20; 8-12,20-24), привязка к мачтам – фоку (передней мачте), гроту (второй) и бизани (третьей). На авралах каждая вахта обслуживала свою мачту, поскольку участвовали все. На берегу – суточную вахту несли по принципу «сутки через двое». Боцман фока, он же главный боцман, по прозвищу «сивый» (производное от фамилии, без негативного акцента, появилось в результате оговорки одного из помощников капитана, допущенной при вызове боцмана по громкой связи, за несколько лет до описываемых событий), правда в лицо никто так его не называл, пользовались именем, поскольку человек он был, как и моряк сильный и незлой, строгость присутствовала, но с «желторотыми» в море это норма. Боцман грота, по кличке Маугли или человеческий детёныш – некогда тоже бывший курсантом, но так и не добравшийся до выпуска, по этой причине был злобен и закомплексован, находил особое удовольствие в кляузах, доносах и прочих подлостях, причиняемых курсантам и боцман бизани добрейший человек, которого называли просто – Михалыч. Кроме того выяснилось, что курсантская семья дополнилась тремя практикантами из Эстонии и тремя юношами из «международной морской лиги», о которой прежде никто не слышал, но по окончании плавания ставшей весьма знаменитой организацией не только в России, но и далеко за её пределами. Попутно, те, кто стал членами третьей вахты выяснил, что они теперь «бизоны» (производное от бизань). Пробовали как-то называть остальных фокеры и гротеры, но не прижилось, а вот бизоны – это навсегда.
Продолжаем, церемония проводов была «для узкого круга», на то было две причины: пропускной режим (кого попало на причал морского вокзала не пускают – пограничная зона и собственно местонахождение парусника – это не фасадная сторона города и на том же причале стояло несколько торговых судов, а сам причал был заставлен трейлерами, нагруженными ящиками с капустой… Прямо напротив парусника стоял, доводимый в то время до ума корабль системы Sea Launch, предназначенный то ли для французов, то ли ещё для кого. На его фоне тоже можно было запечатлеть себя в выгодном ракурсе (Я-космонавт!). Провожающих допускали и на борт, правда ожидание пропусков зачастую длилось часами… (пока напечатают список гостей, пока отнесут на проходную, короче говоря, кто позаботился о своих визитёрах заранее – тот и молодец). Однако, курсантам, внесённым в списки и без проблем пересекающим «невидимую стену», удалось выяснить, что, как это часто бывает, напускная строгость контроля не что иное как формальность. Двое из них, решили избавиться от остатков наличных денег (всё-таки есть на свете люди с чутьём, не потрать эти деньги сейчас, потом уже и тратить было бы нечего) и пробежались до ближайшего магазина, где приобрели всякую полезную мелочь вроде сигарет, десятка банок газировки и тому подобного. Несли всё в руках, поэтому удостоились шутки от пограничника на пропускном пункте на тему «о, уже несёте разводить?». В ответ шутник узнал, что курсанты не «бухают», поэтому в банках героин. На что он, даже не меняясь в лице, ответил, что вывозить можно всё что угодно, это никого не беспокоит. Интересно, где-нибудь в Штатах такое возможно? Или в стране сразу бы подняли уровень угроз до красного уровня? А сколько времени потратили бы эстонцы, пытаясь выпарить героин из газировки? Что бы не говорили про Россию, но жить здесь временами весело как нигде в мире.
Так или иначе, но церемония прощания состоялась, и парусник отошёл от причала и с помощью двух буксиров начал движение к морскому каналу. Вот это, пожалуй, и была торжественная часть, без официальных глупостей и прочей формальной болтовни… Выход в морской канал проходит между островов, на которых находятся, в том числе и высотные жилые дома. Так вот на крышах этих домов сидели люди, выкрикивали приветствия и аплодировали. Наконец и город остался позади, парусник вышел в морской канал и двинулся по направлению к Кронштадту… Тишина и закатное небо сделали  своё дело, несмотря на эмоции тех, кто выходил в море впервые, палуба опустела… вахта несла свою службу, праздношатающихся не наблюдалось.
Утро первого дня морского вояжа началось с тренировок по подъёму на мачты. Как оказалось впоследствии все молодые моряки обещали матерям никогда не забираться на мачту, предоставив эту возможность «старшим и более опытным товарищам». Но обещания обещаниями, а здесь никакой маминой любви ожидать не приходилось, да никто и не пришёл на парусник за этим.  Глаза боятся, а руки держат, ноги трясутся, но двигаются, можно вспоминать о правиле «трёх точек», а можно и нет, инстинкт подскажет, что только так и забираются наверх по вантам. Можно также помнить о том, что вниз смотреть нельзя, но по-правде когда лезешь наверх, вниз смотреть некогда. Единственная мысль, которая присутствует в голове помимо любого желания – отсутствие страховки, её можно закрепить, уже поднявшись, а вот по пути наверх или вниз – ты сам своя страховка. Насчёт же самих ремней – можно было порассуждать о том, сработает или нет. Ничего общего с альпинистским снаряжением из героических фильмов курсантская страховка не имела, больше общего с собачьей шлейкой, да и вид такой, как будто с постройки корабля её не меняли… все эти факторы давали пищу для рассуждений на тему «а если вдруг», мнения разделились, но в основном предполагалось, что если страховка выдержит, то придётся пожертвовать рёбрами, а если нет, то о рёбрах беспокоится не стоит.  Предположения  о последствиях не были лишены оснований: те, кто пробовал использовать свой страховочный пояс как качели убеждались – будет больно (и это просто попытка повисеть). Но, всё хорошо, что хорошо кончается, никому не понадобилось сращивать рёбра и никого не потребовалось смывать с палубы. Помимо страховочных поясов желающие получили доступ к корабельному снабжению, прежде всего к дождевикам и непромокаемым брюкам, ничего общего с качественным морским снаряжением они, разумеется, не имели, самая что ни на есть бюджетная версия ярко-жёлтого цвета, бывшая в употреблении не один год. На сленге это одеяние называлось… как бы помягче – знаете, как в разговорной речи называется «Дюрекс», вот так назывались и дождевики. Никакого намёка на вентиляцию, просто резина. У надевшего полный комплект с целью защититься от дождя были все шансы вылезти наружу мокрым от пота, так что широкого употребления «защитные средства» не имели. Куртки носили, не застёгивая, брюки же надевались в самом крайнем случае. Также в наличии имелись ботинки (не рабочая классика с подошвой предотвращающей скольжение и металлическим подноском, защищающим пальцы от травм, а простые, непригодные для работы на судне), даже не второго срока службы, а четвёртого или пятого, то есть подлежащие утилизации не один год назад. Их преклонный возраст сделал даже мягкие вставки абсолютно «деревянными». Ещё были старые немецкие свитера и синие куртки (их вообще не выдавали, видимо берегли на случай ядерной войны). Все эти предметы одежды, кроме «Дюрексов», были подарены немецкими друзьями парусника в середине девяностых… собственного снабжения для курсантов предусмотрено не было вообще. Выдаваемая же на берегу курсантская роба, была пригодна для хорошей сухой погоды, но никак ни для работы в море… Ещё знаковым событием на паруснике стало назначение старшин мачт. Это по большому счёту не сильно выделяющая должность означала, что один из курсантов на время становится главнее других в деле назначения дежурств и вахт у трапа. По какому принципу выбирали начальников ? – как обычно, назначением, без особых раздумий. Могла понравиться фамилия и вот оно – главный найден. Но случилась накладка, вахты грота и фока приняли своих старшин без проблем, а вот старшиной бизонов назначили маленького паренька с арктического факультета и кое-кого это напрягло. Поводом для беспокойства стало наличие у одного из курсантов (он раньше успел поучиться в среднем мореходном училище) сертификата матроса второго класса. Он сам гордо называл бумажку – «удостоверение матроса» и многократно предъявлял юнгам из «морской лиги», поскольку коллег этот папирус не сильно впечатлял. Так вот он побежал к боцману и произнеся много громких и слезливых фраз убедил его, что нельзя обойти на карьерной лестнице такого замечательного парня. Когда же рокировку произвели, то  новый босс немедленно достал специальную тетрадку, гордо вывел на ней своё имя и «старшина бизани», и приступил к выполнению обязанностей по рисованию графика дежурств. Говоря по-простому стал заниматься бюрократией и отращивать эполеты.
Если кто-то предполагает, что выход в море предполагал немедленную постановку парусов и «белоснежный парусник беззвучно скользит по морской глади» - он жертва пропаганды и мультфильмов…  прежде чем ставить паруса, необходимо их поднять и закрепить  на реях (это в случае прямых парусов, с косыми – чуть проще, однако они тоже убраны и требуют работы).  Сразу ответим на вопрос, почему паруса убирают? Долгие зимние стоянки не добавляют новизны и прочности, а круглогодичная эксплуатация учебного парусника в принципе невозможна – период ,отведённый на практику ограничен учебными планами…  так что сначала парусник лишён даже парусов.  Но, мало-помалу, дрожь в коленках у верхолазов пропала, навыки преодоления марсовых и салинговых площадок появились и развились, так что паруса занимали предназначенные им места. Верёвки (именно так их называют поначалу молодые моряки, да и к концу плавания осваивают не все, парусник – это мечта для стороннего наблюдателя, профессиональным морякам бывают роднее обычные торговые суда) короче говоря  «верёвки и тряпочки» – это тоже профессиональный сленг. После того, как парусник превратился собственно в парусник, начинается аттракцион по «сдаче снастей», как не трудно догадаться запланированный результат – полное знание и понимание «какую верёвку нужно потянуть (или ослабить), чтобы тряпочка заняла своё место. Ну и не является тайной, что в море тоже есть «ботаны» и… те, кто красному диплому и синему носу предпочитают «наоборот» (красный нос и синий диплом).  По-плану «все должны знать снасти» до первого иностранного порта, вполне предсказуемо, что данный план торжественно проваливается, поскольку укладывается в срок не более четверти курсантов (ботаны и подботаны). Далее – даётся ещё пара дней, потом ещё, в результате остаётся несколько не сдавших из числа, нет не ленивых и тупых, а принципиальных технократов (которым просто не интересно возиться с «анахронизмом»). Просто же выучить оснащение парусника – дело двух часов, потом все полученные тяжким трудом знания испаряются, их возобновляют, и, где-то после пятого круга (знаю-забыл) что-то «пишется на подкорку» и готово к употреблению. Помимо этой «теории нитратности курсантов» (копирайт Юрия Петровича Антонова, в 90 годы прошлого века – начальника Общеинженерного Факультета ГМА), есть ещё и методы заучивания «тряпочек-верёвочек». Первый и наиболее употребимый – по местонахождению рабочих концов этих самых верёвочек на палубе (то есть тех частей, которые хватают и тянут). В двух словах метод описывается так – «здесь должна быть эта верёвка». Иногда метод даёт сбой (ошибка памяти, либо верёвки поменяли местами – в некоторых случаях такое возможно). Второй метод – для узкого круга тех, кто любит парусник или просто хочет знать что делает. Называется – «посмотри наверх», увидишь, куда ведёт верёвочка, и поймешь, зачем она…  метод сложнее т.к. помимо заучивания требует и осознания. Приверженцев метода в курсантской среде немного, это просто факт (да и работать за идею готовы немногие, всё-таки зарплаты на торговых судах приличных компаний выгодно отличаются от государственных зарплат работников академии, детей олигархов среди моряков нет, так что чистым удовольствием заниматься некогда). Короче говоря, реализован принцип необходимой достаточности…   для беспроблемного прохождения практики поверхностных знаний хватит, а лезть в дебри гостям нет смысла. Что же до течения нашей истории, то первым портом захода был немецкий Висмар.

http://www.proza.ru/avtor/morten  Знаете, я подумал, что так будет удобнее всем - мне не будет нужды перетасовывать главы, вам ждать и вообще надо двигаться вперёд. Если кто-то подумал, что бьюсь за рейтинг (в баллах), то я не удивлён. Остальным - приятного прочтения.